[Питание]
[Инициализирован]
[Выброс дрона]
[Столкновение]
Две радарных метки промелькнули на визоре дрона. Скорость их была так высока, что он даже не пытался открывать огонь. Да и натаскивали его вовсе не на треугольники, а на квадраты. Синий ромб отчаянно пытался сбросить с хвоста как прилипший к нему красный треугольник, крутил спирали, огрызался шарами плазмы, но тщетно. Дрон повысил оптическое разрешение, чтобы тщательнее проанализировать происходящее. Казалось, малиново-зеленый перехватчик никогда не промахивается, а по нему самому наоборот, попасть практически невозможно. Наконец близлежащие ледяные глыбы осветила синяя вспышка и после небольшой паузы оранжевая, после чего синий ромб с радарной сетки исчез. Еще одна тусклая вспышка, исчез и красный треугольник.
[Самоуничтожение]
[Отказ системы]
Дрон остался один.
Что делать дальше было решительно непонятно. Дрон порылся в своих немногочисленных императивах. На первом месте была игра. Играть надо было хорошо и дрон любил играть, на тренировках он всегда старался изо всех сил. Но сейчас играть было не с кем. Радар был абсолютно чист, ничего вокруг на многие сотни километров.
Дрон снова погрузился в себя. Императивы, которые он получил при обучении, говорили, что сейчас происходит нечто важное. Все, что было до этого – лишь подготовка, а вот теперь надо показать себя. Но теперь абсолютно ничего не происходило, радарная сетка пуста, ни красных, ни синих отметок нет и играть не с кем. Дрон решил подожадать.
Ничего не произошло.
Всю жизнь дрона учили стрелять и попадать. Сначала учили попадать красным лучом по небольшим кораблям и он научился. Потом все поменялось, и вместо красного луча он получил синие сгустки. Приоритеты целей так же изменились, но дрон старался и справился. Он с легкостью попадал в равномерно движущуюся цель с семи километров, и ему было радостно.
Сейчас дрону было никак, и это состояние сводило его с ума. Оно никак не вписывалось в императивы, он искал ответы то внутри себя, то вокруг, но всюду была пустота.
«Девочка с оранжевыми глазами», вдруг всплыло в памяти дрона. Она говорила, чтобы он вспомнил о ней, когда время закончится. Но время не заканчивалось, не было игры, не было попаданий, не было ничего и время остановилось. Но он вспомнил о ней. Улыбку. Радость.
Происходящее ничего снова навалилось на него с еще большей силой. Императивы снова замелькали в его изувеченном мозгу, от бездействия сменяя друг друга с небывалой быстротой. Важное. Играть. Стараться. Попадать. Радость. Девочка. Время. Снова и снова они всплывали из его сознания и уходили обратно, так как выполнить их не было никакой возможности. В отчаянии дрон зарядил орудие и выстрелил просто так в пустоту.
Сгусток плазмы преодолел семь километров и, попав в медленно вращающийся исполинский кусок льда, испарил его часть.
Мысли дрона остановились.
Неожиданно все встало на свои места. Стараться. Попадать. Радость. Девочка. Важное. Дрону вдруг стало ясно, как все это собрать воедино так, чтобы получилась игра, чтобы ничего, наконец, закончилось и опять началось что-то. Причем остановившееся время станет его лучшим помощником. Дрон зарядил плазменное орудие и снова выстрелил в равномерно вращающуюся льдину.
…
Баржа мусорщиков медленно проплывала сквозь ледяное поле в поисках хоть чего-нибудь ценного. Не самое прибыльное дельце, но если ты не умеешь воевать или тебе надоело сгорать со своим кораблем по дюжине раз в день, даже не успев подойти на дистанцию ведения огня – самое оно. Вдруг на сканере появились странные отметки необычной цветовой гаммы. И не груз, и не тайник, и даже не враг.
– Командор, сканер показывает какую-то чепуху. – обратился молодой наблюдатель с глобусами на рукавах к стоящему неподалеку седовласому мужчине. Тот подошел.
– И то верно, ерунда какая-то, давай ближе, да рассмотрим хорошенько. Да молись, чтобы это оказалась не древняя мина эпохи вторжения, – скомандовал капитан и расхохотался. Как и у многих других военных пилотов в отставке чувство юмора у него было специфическим.
Наблюдатель подвел корабль ближе и навел оптику на крошечный, по сравнению с баржей, красный шар, повисший среди космических айсбергов.
– Да это же тяжелый иерихонский охранный дрон времен войны, - воскликнул капитан, - ты, небось, таких уже не застал, когда-то жестяноголовые психопаты штамповали их сотнями.
– Психопаты, сэр? – удивился наблюдатель.
– Они торопились, и вместо ИИ засунули туда живые мозги,- начал капитан, – надрессировали их, одному черту известно каким образом, и бросили в бой. Ох и наслушался я про них баек в свое время. Чтоб два раза не вставать, эти коновалы поставили туда автономную, замкнутую систему жизнеобеспечения. Собирались использовать этих ребят как минные поля. Но от безделья чертовы железки натурально сходили с ума. Начинали палить по всему на свете, по своим, друг по другу. А ведь они должны были работать десятки лет! Еще был случай…
– Взгляните! – вдруг прервал капитана наблюдатель, показывая пальцем на обзорно окно.
– Святые угодники, – только и смог вымолвить капитан.
По мере того, как многокилометровая глыба льда поворачивалась, глаза обоих медленно лезли на лоб. Среди бескрайней пустоты космоса, переливаясь в лучах звезды, на капитана, наблюдателя, баржу, на всю Вселенную, а главное, на маленького красного дрона смотрело улыбающееся лицо молодой женщины с искусственными глазами.
– Да, сейчас таких уже не делают, – медленно проговорил капитан, то ли про дрона, то ли еще про бог весть что.
