Пожар войны пылал, пожирая планету. Немногие знают, как всё началось, но даже они не знают самого главного. Послы Императора прибыли на Вольтурн в 3632 году. Предлагалось на полных правах вступить в Империю, единственное условие — признание Императора верховной властью. Иерофанту предстояло тяжёлое решение: он не хотел терять власть, но и сопротивляться было бы бесполезно. С горечью на сердце, Владыка пяти звёздных систем пошёл на встречу с послами. «Кому я вверяю свою паству? Будет ли заботиться о них Император?» — думал Иерофант, собираясь на встречу. Он почувствовал слабость, но продолжил свой путь.
Первосвященник вошёл в щедро освещённый сиянием Нота — материнской звезды этой системы — зал с узором на полу, выполненным в форме креста. Посередине этого огромного помещения был поставлен резной стол из красного дерева. Плазменные витражи приятно мелькали, медленно меняя свои картинки. За Иерофантом следовали два архиепископа. Он уселся во главе стола, его спутники — по бокам, и они вместе стали ожидать входа послов — те явились через несколько минут в сопровождении двух десятков телохранителей. Когда гости уселись, Первосвященник начал свою речь:
— Вы говорите, что Империя готова взять мою паству под своё мощное крыло. Император обложит миры Востока новыми налогами и будет набирать здесь рекрутов. В случае необходимости, он воспользуется нами как плацдармом для наступления или дальнейшего заселения космоса. Но Восток не может не признать, что только в составе Империи мы будем защищены от налётов Иерихона и яда Человечества, который известен всем как Ревенанты.
Иерофант услышал слева шорох, но не обратил на него внимание, стараясь сохранить теряющуюся концентрацию, и, сделав достаточную паузу, он продолжил:
— Взвесив все за и против, я принимаю решение: я прини…
Мощный голос Иерофанта был прерван: резко вскочивший архиепископ зажал рот Первосвященника рукой, нацелив ему в висок плазменный пистолет.
Два десятка стволов навелись на всех представителей Востока в зале.
— Уходите. Мы отказываемся от предложения. У вас час, чтобы покинуть планету, — потребовал архиепископ.
Телохранители быстро вывели послов из дворца и вскоре вернулись на Землю.
Стоило закрыться двери зала, как архиепископ нажал на курок. Его коллега слегка улыбнулся.
Решение Императора было молниеносно: вернуть миры Востока в лоно Человечества, пускай даже для этого понадобится применить силу.
Спустя два дня Пятая Эскадра Непобедимого Легиона прибыла в систему и устроила её блокаду. Теперь связи между планетами не было, но жители столицы ещё не знали, что их ждёт.
Приказ Императора был однозначен: взять под контроль без боя как можно больше миров, поэтому ни единого снаряда не было сброшено на города, сдавшиеся без сопротивления. Дольше всего держалась столица миров Востока. Правительству города было предложено сдаться в последний раз, в ответ на что в сторону кораблей Легиона полетели ракеты. Столица была надёжно защищена с воздуха, поэтому десант пришлось делать в сотне километров от города. Легион стальным кулаком пехоты и тяжёлой техники продвигался к столице, уничтожая всех врагов на своём пути. И вот, прямо сейчас они на подступах к городу, около бывшего дворца Иерофанта.
Три недели спустя
Безжалостный солнечный свет возвращался в окопы. Михаил тяжело вздохнул, аккуратно поднял голову из окопа и оглядел то, что раньше было прекрасным садом Иерофанта.
Михаил посмотрел в электронный бинокль и заметил на горизонте сноп искорок.
— Ракеты!!! Всем прижаться к земле!!!
Капитан закричал очень вовремя: спустя несколько секунд всё вокруг захлебнулось в огне; его спину обдало жаром, и даже закрытые глаза были ослеплены яркой вспышкой. Спустя десяток секунд зрение начало медленно возвращаться к Михаилу. Он осмотрелся и ужаснулся картине: из всех защитников в его окопе остался лишь один взвод его роты, изрядно потрёпанный, но всё ещё способный сражаться.
— Все целы?
— Так точно, товарищ капитан!
Каждый час отнимал у них всё больше сил, и пусть остатки Гвардии Востока всё ещё неплохо вооружены, сражаться с Легионом зверски трудно. Вся надежда обороны опиралась на хорошо замаскированную секретную артиллерийскую установку, которую прикрывали последние горстки сил планетарной обороны.
Мысли Михаила наконец собрались в кучу. В середине и конце XX века люди надеялись, что всех ждёт мирное будущее. Как же они ошибались! Менялось оружие, техника, государственный строй, развилась медицина, научились создавать клонов, но окопы так и не ушли в прошлое. Тем же древним инструментом — лопатой — вырывали их, а мешки с песком и землёй использовали для укрепления аванпостов. Неизменными оказались и люди. В какой бы скафандр не облачили тебя, какой бы автомат тебе не выдали — плазменный или огнестрельный — нельзя убрать у людей их суть. Вот дремлет отдыхающий сейчас боец, наплевав на грохот снарядов, слева от Михаила смеются ребята, которые только что чуть не погибли.
Пролетевший вглубь их территории управляемый снаряд, который полковник Гвардии почему-то называл «Краснополем», оторвал капитана от его мыслей. Итак, пора. Плевать, что нет приказа, пора применить эту гаубицу, иначе её захватит Легион. У Михаила будет время только на один выстрел, после чего их сожгут имперские войска.
«Заряжайте установку», — полушёпотом сказал Михаил, выключив связь шлема, чтобы избежать возможного прослушивания имперскими войсками их переговоров. Вокруг воцарилось молчание: все понимали, на что они идут. Минута, которая требовалась, чтобы привести в боевой режим гаубицу, казалась Михаилу целым часом. Два десятка глаз сверлили лейтенанта печальными взглядами.
Наконец, они сбросили с небольшого холмика маскировочную сеть, открыв безумную по своим параметрам артиллерийскую установку: огромное 500-мм дуло внушало ужас, а радиус поражения снаряда делал её по-настоящему страшным оружием.
От грохота снаряда заложило уши, а люди, стоящие при расчёте, разлетелись в разные стороны. Капитан закричал всем вернуться в окопы, в надежде, что хоть кто-то переживёт ответный удар. На несколько минут вокруг повисло молчание, а после огненная вспышка накрыла всё вокруг. Теряя сознание, Михаил шептал: «Вольтурн…»
Яркий свет ламп бил в глаза. Когда же это закончится? Неужели это и есть посмертие? Тогда почему Михаил ощущает своё тело? Мысли шли медленно, но постепенно всё приходило к тому, что он… жив! Михаил очень удивился и попробовал встать — попытка оказалась успешной. Ноги двигались с трудом. Михаил осмотрел помещение, в котором оказался: оно напоминало палату медицинского центра. Спустя несколько секунд дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина в белом халате — неизменном атрибуте медработника. Через пару секунд она собралась с мыслями и начала говорить:
— Здравствуйте, пациент! Вы находитесь в медицинском центре в столице. Мы предлагаем вам закончить лечение. Если вы будете соблюдать постельный режим, мы сможем выписать вас через неделю. Если что-то понадобится, вы всегда можете попросить об этом через интерком.
— Спасибо! Мне бы новости узнать, это возможно?
— Да, смотрите — в кровать встроен базовый терминал, которым вы можете воспользоваться. Ещё к вам скоро может заявиться гость из Легиона. Постарайтесь быть с ним вежливым.
— Спасибо…
Михаил начал просматривать новости: судя по дате, без сознания он провалялся почти месяц. Три недели назад Легион подавил последние очаги сопротивления на Вольтурне. Мощный взрыв спутал их планы и задержал имперские войска почти на день. Теперь нужно ждать допроса — в том, что это будет именно допрос, Михаил не сомневался.
Когда в палату вошёл человек, капитан разбитой Гвардии Вольтурна был уже наготове. Лицо представителя Легиона было спокойно, но в его глазах просматривалась злость. Тем не менее, сохраняя видимое безразличие, он произнёс:
— Здравствуйте, Михаил Тандер. В ходе сражения вы самоотверженно защищали Вольтурн от наших сил. Эффективность действий вашей роты оценил генерал Легиона. Несмотря на то, что вы были нашим врагом, вам оказана великая честь — предложение вступить в Легион.
Город переливался светом. Медленно зарастали шрамы войны: там, где вчера были баррикады, сегодня вновь высится здание. На месте дворца Иерофанта простирался ухоженный сад. Михаил стоял около окна во всю стену и наблюдал за своим родным городом. Тяжело было узнать, что архиепископы убили Иерофанта, а во время штурма столицы и вовсе попытались сбежать. Предателей подбили собственные зенитные орудия. Михаил перебирал в голове, как же изменилась жизнь на планете: Иерофанту установили памятник как человеку, который пытался не допустить войны, миры стали включены в состав Империи, в системе Нот построили несколько новых станций — но сама суть жителей Востока осталась прежней.
— Товарищ командир, вас зовёт полковник!
Михаил медленно обернулся, ещё раз обратив внимание на эмблему Легиона на погонах, и пошёл к лифту. И тогда он ещё не знал, что его имя станет святыней для бунтарей, которые после назовут себя Федерацией.
